Еретик! - сказала церковь. Хулиган! - сказали чиновники. Бесстыдник! - сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость на горькую иронию зрелости.
